Когда три с лишним года назад Владимир Ворошилов, создатель и бессменный ведущий "Что? Где? Когда?", ушел из жизни, его детищу предрекали скорую гибель. Однако игру не похоронили, и на место ведущего заступил таинственный электронный голос. Полтора года поклонники баталий между знатоками и телезрителями терялись в догадках, кто же его обладатель. Ларчик просто открывался - им оказался приемный сын легендарного крупье Борис Крюк, с 12 лет сидевший в дикторской. Перед закрытием сезона-2004 он рассказал о том, как управляется с наследством Ворошилова.

     - Чему вы научились, долгие годы работая с Ворошиловым?

     - Сначала МГТУ им. Баумана, а потом Ворошилов, к которому я пришел сразу после института, научили меня, что главное в работе - результат. Каким образом это получилось - он мог спросить потом, если хотел. Это что касается работы. Если же он вызывал на обсуждение передачи, то, наоборот, вытаскивал из каждого его мнение. Этому я плохо научился - он вытаскивал больше.
     Кроме общепонятных правил, к примеру, что нужно всю работу разбивать на ступеньки и анализировать каждую, были у него и парадоксальные правила. Он говорил, что отрицательный результат значит только то, что решение было неправильным. Задумали мы определенную музыкальную паузу, бились с ней месяц - ничего не получается. Он говорил: "Неправильно решили". А не то, что мы плохие, потому что не можем пробить.

     - А вашим мнением он интересовался как-то особенно?

     - Периоды были разные. Когда я начинал работать, основные консультанты у него были другие. Потом был период, когда я стал основным советчиком. И были последние три-четыре года, когда он считал, что ко мне не по всем вопросам можно обращаться.

     - Он подводил к мысли, что вам предстоит стать ведущим?

     - У нас с ним по этому поводу было всего два разговора. Один - лет за шесть до его смерти. Он сказал, что проведет юбилейные, 20-летние игры и отдаст игру мне. Тогда я ответил: "Помочь помогу, но вести должны только вы".
     А последний разговор у нас был за две недели до его смерти. Ворошилов заявил, что устал и передает дела мне. К тому же у него были проблемы с каналами. Тогда все перешли на жесткую сетку вещания, а у Ворошилова было всего шесть-восемь передач в год. И что каналам делать остальные сорок недель в году на этом месте? "Что? Где? Когда?" рушило систему полностью. Сейчас мы этот вопрос решили. Когда игры нет, то на нашем месте выходит кино.
     Но у Ворошилова были и другие требования. Он настаивал, чтобы не было рекламы внутри игры - только в последний год его сломали.
     Во время последнего разговора я ему сказал то же самое, что и в первый раз. Но получилось по-другому.

     - Получается, он вам напутствий не давал?

     - Не давал и не дал бы. Во-первых, он знал меня. Вообще в последние годы работы с Ворошиловым я ловил себя на том, что настолько близко с ним сработался, что предугадывал его решения в рабочих моментах. Он знал, что я его очень поддерживал с началом введения денег, когда команды соревновались друг с другом размером выигрыша. Но когда пошла индивидуальная игра внутри команды, когда рейтинг зарабатывал тот, чья ставка сыграла, - мне это не нравилось.

     - Когда отменили вознаграждение знатокам, неужели никто из них не высказал недовольства?

     - Понимаю, что деньги никогда никому не мешали. Но у нас очень многое в передаче построено на эмоциях знатоков. И когда они играли на деньги, то у телезрителя складывалось ошибочное ощущение, что игроки из-за этого так переживают, что мы показываем, как люди любят деньги и за них бьются.
     Однако когда мы деньги убрали, то эмоции остались те же. Знатоки жалеют о том, что не играют на деньги, уже после игры. Но у Ворошилова не случайно последняя музыкальная пауза была "Люди гибнут за металл", он к этому и стремился, это и хотел показывать.

     - Ворошилов выступал чаще на стороне телезрителей, а вы?

     - Думаю, что Ворошилов был на своей стороне, и я - на своей. И он никогда не выходил на игру, и я, с ощущением "чтобы выиграли телезрители".

     - Что поменялось в вашем ощущении от игры, когда вы пересели в кресло ведущего?

     - Раньше для меня день эфира был самым спокойным днем. Я все подготовил, сижу в дикторской рядом с Ворошиловым, пишу свои мысли, он их читает. Если нравится - использует. А сейчас все с точностью до наоборот.

     - Года полтора вы скрывали себя как ведущего. Опасались, что вас воспримут несерьезно после "Любви с первого взгляда"?

     - Тогда стоял вопрос, может ли вообще игра существовать без Ворошилова. Мне показалось, что весь огонь критики нужно вызывать в тот момент не на игру, а на ведущего. Чтобы не получилось, что игра плохая. Ведь ведущего можно подправить.
     И все равно смена поколений заметна. Ворошилов - это театральность, это напор на знатоков, как бык на матадора. Мне это не свойственно, и я в это не пошел. У меня более прагматичный склад ума и характера. В общении мне больше присуща ирония.

     - И знатоки не знали, кто с ними играет полтора года?

     - Они не знали одну игру, дольше мы скрыть этого не могли. Ведь многие знатоки знают меня с детства.

     - Как знатоки вас приняли?

     - По-разному. Все перестраиваются и подстраиваются, делают это постепенно. Вот у вас был один главный редактор, и у него был любимый корреспондент. И тут пришел другой редактор, и у него любимым стал другой. Тот, кто бывший любимый, - ему стало неуютно. Но он терпит.

     - А как команды формируются?

     - Этим занимаемся мы. Поскольку когда команды формируют сами знатоки, то получается не очень удачно. Показательный пример: команды - чемпионы мира у нас в клубе проигрывают. Такие команды собираются по интересам, они друг с другом дружат. Вместо того чтобы посадить сильного знатока с характером, как Аскерова, предпочитают посадить незаметного. Не знаю ни одной хорошей команды, где все бы дружили.

     - Капитанов вы тоже назначаете?

     - Их мы с трудом находим и вокруг них строим команды. У нас основной поток знатоков - те, кто играет между собой на турнирах. Там считается, что капитан - самый знающий игрок, который пишет ответ на бумажке. У нас должно быть пять хорошо играющих игроков и один руководитель. Особенно удачно это получается у женщин, потому что игроки-зубры ведут себя с девушками поприличнее. А женщины с удовольствием и хорошо руководят мужчинами.

     - Наверное, семейные отношения в команде тоже не поощряются?

     - Друзь как-то играл со своими дочерьми. Но девочкам лучше играть без него, да и ему тоже. У него голова начинает забиваться другими проблемами: чтобы одна и другая что-то сказали.

     - Мне показалось, что к Друзю у вас особенно ироничное отношение...

     - Он все время придумывает правила, пытается их менять по ходу игры. Начинает меня учить, когда его спрашивать при выборе обладателя "Хрустальной совы". Чтобы перевалить ответственность на меня. Но отношусь я к нему замечательно.

     - Вопросы вы сами отбираете?

     - Да. Вообще огромное количество вопросов к нам идет с повторами: прочитали в газете и пишут. А знатоки этот вопрос уже "сыграли" на тренировке - они те же газеты читают. Они вообще просто так ничего не читают, поскольку главный дефицит у них - вопросы. Есть даже такое понятие: вопросокнига. Прочел книгу и сделал шесть вопросов, и можно тренировать другую команду.

     - После игры анализируете: что получилось, что нет?

     - Игру пересматриваю за день до следующей. Уже отошел от эфира, могу трезво оценить.

     - Желающих стать знатоками много?

     - Да. Но здесь всегда будет проблема. Ведь "Что? Где? Когда?" - это мыльная опера длиною в 30 лет. И если люди будут мелькать, то будет неинтересно. При подборе новых игроков стараемся делать ставку на молодежь - игроков за 40 у нас хватает известных, и для перспективы игрок средних лет неинтересен. К тому же с возрастом все люди меньше способны играть азартно. Вообще самый большой рейтинг был у команды, собранной по телефонному опросу, где капитан - начальник цеха по розливу подсолнечного масла из Краснодарского края Андрей Бычуткин.

     - Как-то вы говорили, что думаете сделать детскую игру. На какой стадии задумка?

     - Делать детские игры постоянными я бы не стал. В любом формате детская игра - это всегда интересно. Позовите детей в "Кто хочет стать миллионером", в "Свою игру" - получится неожиданно. Но как только делаете несколько игр, то видите, что между собой они все одинаковые. Тональность игры: какие хорошие дети, их невозможно осуждать, как это бывает у нас со взрослыми.

     - Вы смогли бы работать со своими детьми?

     - Они пока не доросли: им 9 и 12 лет. Надо будет смотреть по способностям.

     - Вы считаете, что мужчина - глава семейства?

     - У меня по этому поводу нет никакого закона. По-разному бывает.

     - А у вас?

     - Мне сложно было бы найти себе главу. Вообще с такой работой жене и детям приходится под меня подстраиваться. Хотя уроки я с детьми делаю, правда, не каждый день. У нас бабушка с ними занимается русским, литературой, а я - математикой.

     - Как всей семьей отдыхаете?

     - Мы не туристы. Любим поплавать, на дачу ездить, особенно дети.

     - Не возникает ли у вас чувства неполноценности рядом со знатоками?

     - Трепет вызывает у меня только человек, который ориентируется в вопросах мироздания. Если же кто-то знает, что делал Людовик XVI 18 августа 1774 года, - это у меня чувства неполноценности не вызывает. Не случайно такие люди плохо ориентируются в жизни, не могут найти хорошо оплачиваемую работу. Поскольку такие обширные знания никому не нужны.

Людмила МИЛЕВСКАЯ
"МК-Светская жизнь"
7 ноября 2004 года
www.mk.ru/blogs/MK/2004/11/07/social-life/42195/